Современная фотография

Александр Лапин. Долгий разговор, 1981

В данной статье речь идёт о России, но я считаю, у нас всё идентично. Советую прочитать, особенно новичкам.

Современное состояние российской фотографии не устраивает, кажется, никого, кроме группы тусовщиков, которые пьют бесплатное шампанское на бесконечных московских выставках.

Профессионалы недовольны мизерными гонорарами и конкуренцией с молодыми неучами, невежественные заказчики недовольны фотографиями профессионалов. Редакторы и издатели недовольны снимками фотожурналистов и вынуждены покупать фотографии в западных агентствах (и действительно, встретишь в прессе хороший снимок — ищи сбоку подпись Reuter). Сами журналисты недовольны тем, что вытворяют невежественные бильдредакторы и дизайнеры с их любимыми фотографиями. А читающая публика недовольна чудовищным уровнем фотографических иллюстраций в прессе, образцами пошлости и грубости. На вернисажах хвалят очередного гения, отлично зная, что добро не проходит бесследно, и в следующий раз он похвалит их. А публика просто перестала ходить на фотографические (а впрочем, и иные) выставки, по крайней мере, так организованно, как в старые годы, когда очередь два раза огибала Манеж, чтобы посмотреть какую-нибудь «Семилетку в действии». Она (публика) прекрасно представляет себе, что ее там ждет (без искусствоведа не разберешься). Закрытие выставок, обсуждения их канули в прошлое (все равно никого не соберешь), книга отзывов пропала вместе с водкой за два с копейками. Собственно, мнение публики уже никого не волнует, она стала совершенно необязательным звеном в этой цепочке, даже чем-то мешающим. И это непоправимая утрата. А искусствоведы, что ж, искусствоведы, они рассуждают о прекрасном новом времени, когда свобода борется с плюрализмом, а плюрализм с вседозволенностью, но идеология в этом не участвует (как будто хоть один прыщ вскочил когда-то без идеологии). Фотолюбители недовольны тем, что снимки публикуют без указания выдержки, диафрагмы и названия пленки (это мешает им сделать такие же). Продвинутые фотолюбители недовольны отсутствием авторитетов, которые могли бы разложить их фотографии на две кучки: хорошие и плохие, и выстраиваются в очередь к какой-нибудь заезжей знаменитости на Интерфото. Творческие фотографы недовольны тем, что нет творческого союза, творческих выставок и творческого журнала, который публиковал бы их творческие снимки прямо с продажными ценами и подписью главного искусствоведа. Ну, а я недоволен тем, что не один раз писал обо всем этом, но ничего ровным счетом не меняется. Все вышесказанное желающие могут рассматривать как шутку. Если же говорить серьезно, я вижу следующие проблемы, стоящие перед нашей фотографией и нами, фотографами; проблемы, которые мы должны если не разрешить, то, хотя бы, поставить. Проблема первая. Доступность, кажущаяся легкость фотографии. Фотографическая техника за последние 10-20 лет сделала потрясающий скачок, появились «думающие» камеры, качество фотопленки достигло, кажется, своего максимума. А теперь еще и цифровая фотография, которая, как нам обещают, ни в чем не уступает и даже превзойдет. Все это, конечно, хорошо. То есть, было бы очень хорошо, если бы количество хороших фотографий росло пропорционально прогрессу техники. Но этого почему-то не происходит. И, по всей видимости, не произойдет. Настоящих, талантливых фотографов больше не станет. Талант — это игра природы, случайное совпадение генов. А вот количество фотографов средних, не настоящих растет, и будет расти просто катастрофически. Если камера сама думает, а лаборатория сама проявляет и печатает, учиться фотографии нет необходимости. Да и чему там учиться! Я все же думаю, что настоящий фотограф должен пройти все стадии обучения фотографическому ремеслу. Не представляю себе фотографа, который ни разу в жизни не видел, как в проявителе возникает изображение на фотобумаге и не пережил этого волнения. Это не фотограф, а нажимальщик кнопок. Кому-то кажется, что фотография — это легкое и приятное занятие, так считает масса людей, которые облепили фотографию со всех сторон и делают на ней свою карьеру, деньги, поездки за границу и так далее. Но эти люди ошибаются, наша Золушка (я имею в виду Фотографию в семье искусств) не так проста, как кажется. Да к тому же она давно уже переселилась из комнат для служанок в хозяйские апартаменты и с честью носит свои башмачки. Поверьте, доступность и легкость фотографии обманчива. Умеющий фотографировать отличается от фотографа так же, как умеющий писать от писателя. Игрой в фотографию в отличие от игры на рояле или на скрипке может заняться каждый, от домохозяйки до космонавта. И даже добиться в этом определенных успехов: выиграть конкурс, устроить выставку или начать зарабатывать деньги. Но это ничего не значит. Что же до настоящего фотографа, в английском языке есть прекрасное слово artist, это художник, но не обязательно живописец или график. Но по-русски фото-артист не скажешь, а фотохудожник давно обесценилось. Проблема понимания. Фотографы не понимают друг друга. Бильдредактор не понимает фотографа, но и сам не может объяснить свой выбор. Дизайнер не понимает бильдредактора, а тот дизайнера. Участники конкурса не понимают решения жюри, а члены жюри имеют в большинстве случаев противоположные мнения по поводу определенной фотографии. Некоторые фотографы озвучивают свои снимки, причем иногда даже талантливо, они рассказывают, что значит снимок, и что они хотели этим сказать, потому что знают, что без этого никто ничего не поймет. Жаль только, что чаще всего сам снимок при этом не стоит даже упоминания. Легко говорить о фотографии вообще, но мало кто умеет сказать что-либо разумное о конкретной фотографии, это особый талант. Происходит это все потому, что у нас нет общего языка, культуры обсуждения, просто понимания тех категорий, которые сложились, например, в изобразительном искусстве, кино или литературе. Но есть и другое понимание. Как можно стать хорошим фотографом, не понимая, скажем, изобразительное искусство или поэзию? Такое понимание потребует годы упорного труда, но я уверен, что оно необходимо. Непонимание дает проблему общения, цеховые перегородки между фотографами. Рекламные фотографы проводят свои выставки и конкурсы, творческие — свои, а журналисты — свои. При этом снимок, занявший первое место на одном из конкурсов, не примут на другой даже для обсуждения. Что-то не припомню я, чтобы фотографы в клубе обсуждали идею христианства или японскую поэзию. Все разговоры об одном и том же: кто какой купил аппарат и сколько заработал. Раньше еще делились рецептами проявителей. В массе своей фотографы невежественны, не культурны и просто по-человечески не интересны. Как неглубокий, ограниченный человек может сделать умные снимки? Это нонсенс. Раз нет понимания и культуры, в фотографическом мире царит вкусовщина. Она повсюду: в журналах, на выставках и конкурсах, в книгах по фотографии. Она и в том, что, не зная по-настоящему западной классики, мы получаем от Запада далеко не лучшие образцы. Многие фотографы начинают изобретать велосипед, повторяя то, что в мире давно уже известно и вышло из моды (текст по фотографии, раскраску фломастерами и так далее). Ни один вид человеческой деятельности, а тем более творчество или искусство не может развиваться без его осмысления, без теории. Отсюда проблема теории, вернее полного ее отсутствия. Если не ошибаюсь, последняя книга по теории, выпущенная в советское время, называлась «Поэтика фотографии». Иногда я в нее заглядываю и начинаю смеяться, очень полезная для здоровья книга. Фотографии надо учиться, на Западе это прекрасно поняли, проблема обучения в мире решена: количество университетов дизайна и фотографии, прикладного искусства и фотографии, изобразительного искусства и фотографии, и просто фотографии огромно. У нас ничего серьезного просто нет. Можно, конечно, заплатить 800 у. е. за двухнедельные или двухмесячные курсы по рекламной, модельной или другой фотографии. Вам дадут подержаться за Sinar и посмотреть TTL на обнаженную натуру, то есть попросту обманут. А вообще, фотограф как кактус, растет очень медленно. И поливать его надо осторожно, чтобы не сгнил. В условиях полного фотографического беспредела чрезвычайно актуальна проблема куратора, издателя, журнала. В Москве можно одновременно увидеть выставку А. Картье-Брессона и какой-то японской школьницы, которая ездит по разным странам и нажимает на кнопку. Все как-то забыли, что выставка и публикация — это, кроме всего прочего, еще и огромная ответственность. Выставка из посредственных или спекулятивных фотографий (пусть даже заморских) приносит больше вреда, чем пользы, а выставка серьезного фотографа, где нет случайных или слабых работ, но есть позиция автора и свое отношение к искусству и жизни, равноценна году обучения в университете. Кураторы, как и бильдредакторы — самое слабое наше звено, их нигде не учат, а они ничему не учатся. Отсюда вкусовщина и беспредел. Идеальный куратор, искусствовед, издатель — человек, который понимает фотографию лучше фотографа, и кругозор у него шире, и перспективу он видит лучше, только сам, упаси Боже, не фотографирует. В свое время русская литература научила мир, как надо писать. Я уверен, что и российская фотография способна на это. Так что нужно не повторять зады западной фотографии (чтобы впасть в кризис, к которому она пришла), а искать и воспитывать свое. У нас же проблемы с памятью. Были и есть в России фотографы мировой величины. Ушли из жизни Анатолий Гаранин и Витас Луцкус. Кто слышал о них или видел их работы? Хорошо, что литовцы опомнились и сделали Луцкуса национальным героем (что справедливо — выставка на Поварской). А что сделали мы сами? В Москве не было настоящей выставки Владимира Семина (а это уникальный фотограф) практически не известна Ляля Кузнецова. Погиб Геннадий Бодров, очень талантливый фотограф. В Курске и Москве (Государственная Дума) прошли выставочки по этому поводу, слепили их наспех из случайных работ. Посмотрев такое, можно решить, что Бодров — рядовой фотолюбитель из города Курска. Но уверяю вас, это далеко не так. Журналисты выковыривают изюм из булочек. Изюм пахнет войной, пахнет спермой или дорогим шампанским, у кого как. Сама булочка, то есть, жизнь, репортеров не интересует, ее не продашь. В одной редакции говорят: «Никаких стариков и старух. И никаких трупов, народ это не любит». В другой: «Ищи несчастных и обиженных. И побольше трупов». В третьей: «Никаких ужасов. Народ этого не любит. Только красивое и изящное. Снимайте жизнь богатых, народ это любит. Дайте людям мечтать, ведь можно же выиграть в лотерее или найти на улице кошелек. Пусть ищут». Фотографический союз вырос из фотоклуба и остался фотоклубом. Только очень странный это клуб, без творческого общения. То есть там постоянно говорят о карточках, печатают их, продают, делают из них выставки и катают их на пароходе. Кроме проблем, которые можно решить общими усилиями, есть и другие проблемы, сугубо личные, который каждый, кто называет себя фотографом, должен решать наедине с собой, в тишине темной комнаты. Что такое фотография, в чем специфика этого искусства, что ему свойственно, а что — противопоказано? Какие-то недостатки фотографии со временем оборачиваются ее достоинствами, а достоинства — недостатками, и с ними нужно бороться. Фотография — народное творчество или искусство талантливых одиночек? Кто приходит в творческую фотографию, неудачники, ни на что больше не способные, или же, наоборот, люди, одаренные во многих областях, выбирают ее как наиболее близкий им вид творчества по велению сердца? Существуют ли связи фотографии с другими искусствами, с какими именно? Если связи эти существуют, мы приходим к основному вопросу: что такое искусство? Мы часто произносим это святое слово всуе, говорим «искусство кулинарии» или «искусство парикмахера», но искусство — это непостижимая тайна, это чудо, которое рождается как бы из ничего на пустом месте. Великолепно отпечатанная фотография в дорогой раме может не иметь никакого отношения к искусству, а наспех отпечатанная, слепая контролька — иметь. Так в чем оно, где его искать? Что лучше — один снимок или много? То есть, нужно ли работать, доводить до совершенства каждую свою фотографию, которую выставляешь или показываешь. Или плюнуть на совершенство и снять за это время десяток таких же полусырых и полусовершенных? В первом случае фотограф в конце пути может показать 10-20 работ, а во втором — 500 или 5000. Что лучше? Кстати сказать, одна фотография — это не так мало, и иногда даже очень много. Были фотографы, которые оставили после себя именно одну фотографию, зато она настолько великолепна, что рядом с ней не поставишь другие, просто удачные или хорошие. Специфика фотографии такова, что в ней большую роль играет случайность. Поэтому даже у среднего фотографа часто можно найти один-два великолепных снимка, которые сам средний не сможет оценить по достоинству и, естественно, отправит в корзину как неудачные (ни на что не похожие). Здесь-то и нужен куратор, критик, искусствовед, специалист, называйте, как хотите, только он мог бы уберечь это фотографическое богатство от уничтожения. Из таких фотографий можно было бы сделать великолепную выставку. Что с того, что у них нет полноценного автора (кто автор: фотограф, случайно нажавший на кнопку, или человек, оценивший результат), пусть это будет игра природы, зато какой прекрасной бывает эта игра. Почему нет таких выставок? Потому что нет таких кураторов. Нужны не только авторские выставки именитых или не очень фотографов, но и выставки уникальных фотографий, по сути безымянных (хотя, конечно подписанных именем фотографа). Казалось бы, многочисленные конкурсы, которые устраивают журналы и газеты, должны накопить именно такой материал. Однако ничего не получается, за дело берутся люди, ничего в фотографии не понимающие. Нужно ли учиться отбирать лучшие снимки самому, а это огромный труд, или предоставить это специалистам? И не получится ли так, что два «специалиста» выберут разные снимки, кому тогда верить? Сколько вообще в мире настоящих критиков, которые живут фотографией, фотографией дышат и фотографией пишут? А «специалисты», посвятившие себя фотографии, а прочий обслуживающий персонал при фотографии, они что, действительно так ее любят и настолько понимают? Или просто она кажется им легкой добычей? Можно ли доверить фотопечать другому человеку (тем более машине) или необходимо все делать самому? В печати все на нюансах, бесконечно малых чуть-чуть светлее и чуть-чуть темнее. Особенно это касается черно-белой фотографии. Какая-либо приблизительность в цвете или тоне не испортит цветную фотографию, но совершенно обесценит черно-белую. Негатив на пленке — это как ноты, условная запись музыки, а печать — ее исполнение. Но, если в музыке различные интерпретации допустимы, в печати необходимо найти одно единственное решение, здесь не может быть вариантов. Конечно, решить такую задачу неимоверно трудно, иногда на это уходят годы. Только не нужно насиловать негатив, необходимо полюбить и понять его, он сам подскажет, чего он хочет, как ему будет лучше. Наладить цветную печать у себя в ванной сегодня практически невозможно, нужен хороший увеличитель, принтер, проявочная машина, стабильный процесс. Но тогда нужно ставить перед печатником совершенно определенную задачу. То есть — разобраться в своем снимке настолько, чтобы увидеть в нем то, чего нет, но могло бы быть, если бы было что-то такое, чего тоже нет. Не следует ли спросить у себя однажды — а зачем, собственно, я снимаю, что хочу сообщить людям своего, наболевшего. Удалось ли мне постичь что-то такое, чего они еще не знают. Ведь фотография — это не цель, а только средство для чего-то.

Источник: http://photo-element.ru